— 2 —

20.11.72

Всё! Решила снова вести дневник, потому что мне без него скучно. Но вот сижу и не знаю, с чего начать! Пожалуй, начну с того, что, вернувшись после отпуска сюда в августе, я была уверена, что не увижу здесь никого: ни Наташки Востриковой (она уехала к себе в Кишинёв), ни Таньки-Канищика (она тоже должная была уехать)… Никого, одним словом.

Когда подъезжали к городку, мне почему-то трудно стало дышать, какой-то ком в горле стоял. В этот момент я подумала о Наташке, что я её никогда-никогда не увижу, что наша дружба так оборвалась… В общем, настроение было просто идиотское, когда проезжали мимо её дома, мимо места, где я её и она меня ждала, чтобы идти в школу; вспомнила в этот момент, как мы с ней в клуб ходили без денег (на балкон); как разбили зеркальце у одного «газика», когда играли в волейбол; как катались по городу на великах; как ходили в бассейн, на хореографию; как сочинения списывали друг у друга… Всё, одним словом, вспомнила в какую-то секунду, и слёзы сами навернулись на глаза, и я разревелась…

Всё утро я ходила, будто сама не своя, не знала, куда деться. После 10-ти утра села писать Наташке большое-большое письмо…

       Три дня не находила себе места: все разъехались, я одна…

На четвёртый день вышла из дома в магазин и пошла мимо дома Таньки Канищевой, чтобы хотя бы посмотреть на этот дом. Прохожу мимо и вижу, что в кустах что-то темнеется и шевелится, и собачий лай разносится. Наверное, Надя Титова, не иначе, гуляет со своей собакой. Подхожу поближе  —  баа! Стоит сама Канищева и удивлённо смотрит на меня!!! Я бросилась к ней, чтобы обнять и расцеловать — ведь я уже свыклась с мыслью, что все уехали! Танюшка была ужасно рада!

Но в конце августа и она уехала.

30.11.72

В классе произошло много интересных событий: за грибами ездили, как и в прошлом году; делали «Огонёк» с 9 «Б» и «Г» (крампницкие) и КВН с 9 «Г»; ходили на возложение венков, ездили в Оlimpischesdorf, выступали в ДО и в соседней части с песней «В лесу прифронтовом»; а ещё я — комсорг…

Впервые покаталась на двухэтажном поезде, которые ходят здесь, как наши электрички.

Почему-то получилось так, что когда поехали в Олимпию, мне не хватило места в автобусе, и я поехала с ребятами, которые хотели добираться до Олимпии поездом.

Приехав с Кубой (Сергей Ковезин) и Генычем (Насонов) на вокзал, стали ждать Марата (Ахунов). Сначала слушали транзистор, потом надоело, ребята начали играть в карты и стали меня учить, но я в этом деле — как свинья в апельсинах.

А Марата всё нет, а как ехать, только он знает. А времени уже 3 часа, а в 6 команды уже заканчивают играть. Но мы ждём Марата — обещал ведь приехать!

От нечего делать стали бродить по перрону, нашли весы, опустили деньги, вдруг — бах! Вылетает из отверстия бумажечка плотная, и на ней написан вес. Оказалось, что я вешу 50 кг, Куба — 60, что ли… А Марата всё нет, Геша психует…

Ходим вдоль каждого вновь прибывшего поезда, ищем Марата. Его нет.

На другой платформе тоже стоит поезд.

— Ого! Это поезд Марата! — восклицает Геша.

— Точно! Werder! — подхватывает Куба.

— И вот отсюда, — Геша показал рукой на выход из подземного перехода, — отсюда сейчас появится Марат.

И не успевает он договорить, как снизу появляется чёрная макушка, затем голова, а затем бордовое и голубое: это Марат в голубой водолазке и в бордовом жилете и в своих неизменных серых клешах!

Почему-то он очень растерялся. Наверное, не ожидал меня здесь увидеть.

Оказалось, что у Марата не было билета, и в поезде он сидел, опустив голову, и вообще был каким-то потерянным. Геша встал внизу на тот случай, если пойдут проверять билеты, Куба был наверху, на втором этаже, и я тоже бегала с первого этажа на второй. В общем, все были начеку.

Но всё обошлось благополучно, а Марат даже чуть было не упал, когда вышел из вагона:

— Я чуть не поседел!

С трудом отыскали Sportclub, пришли — а там все игры уже закончились, девчонки наши просто так играли вперемешку с другими.