«Городские байки» (стр. 3)

* * *

Как ты помнишь, на нашем стадионе летом обычно поливали травку. Трёхногая система, наверху которой была алюминиевая солдатская ложка. Струя ударяла в ложку, под действием реактивной силы она крутилась, и всё вокруг поливалось. Но вся соль в том, ГДЕ была подключена эта поливальная система!

Этот колодец находился напротив центральной Зелёнки сразу за беговой дорожкой (с внутренней стороны). И вот однажды мы залезли в этот колодец, чтобы открыть воду. Задвижка была закрыта очень туго, одному её открыть не под силу. Поэтому нас набилось в этот колодец не меньше трёх мальчишек.

Вот в этой скученности и упорстве, открывая задвижку, кто-то из нас сильно упёрся в стену спиной или ногой (точно не помню). И кирпичная стена сначала подалась, а потом стала рушиться. А за ней – пустота!

Конечно же, мы тут же легко разобрали руками эту стену и увидели, что это самый настоящий подземный ход с кирпичными стенами и аккуратным сводчатым потолком. Видимое пространство в нём было завалено ржавой колючей проволокой и всякими железяками. Высота его была такой, что в нём вполне мог двигаться взрослый человек, но согнувшись. Направление хода было в сторону Русского парка. Кто-то из нас предположил, что это всё может быть заминировано. И мы оставили затею с задвижкой.

Через несколько дней я заглянул в этот колодец. Стена была восстановлена и оштукатурена. Вот и вся история о подземном ходе. Вполне возможно, что та хитрая яма около свинарника, которую молниеносно закопали, была «из той же оперы».

* * *

Все подвалы, горелки или просто брошенные дома, все доступные крыши любой мальчишка знал наизусть. Например, взрослые могли и не знать, что из библиотеки по подвалам можно пройти до дома, который стоял на углу Генеральской улицы.

А в той горелке на Зелёнке, где раньше жила семья Кузьменко, мы очень любили играть. Ну конечно же в войнушку! При требовании «боевой обстановки» с азартом легко прыгали со второго этажа не только в сад с пристройки, но и даже на клумбу перед фасадом.

Когда горелка только сгорела, в ней оставался паркет. Этот паркет набух от влаги и «пузом» поднялся на высоту около полуметра. Очень нравилось подпрыгивать на этом пружинящем «горбе». Потом кто-то его сломал. В более старшем возрасте и мы покуривали в этой горелке.

* * *

Возможности пролезть везде гораздо больше у мальчишки до 11-ти лет. В этом возрасте его всерьёз никто не воспринимает. И если его где-то в неположенном месте поймают, то и спрос с него небольшой. А такие случаи были. Чего стоит, например, случай на стрельбище.

Мы, трое друзей, залезли в тот самый сарай. Поковырять пули из брёвен. Забраться туда можно было только через узкую горизонтальную щель под крышей, над стеной, на которой вешали мишени. Зачем эту щель оставили?.. А мальчишка туда вполне мог протиснуться. Когда мы с полными карманами пуль уже хотели выбираться, то снаружи началось оживление. И мы через отверстия от пуль в стене увидели, что офицеры расположились на грибовидных столиках и чистят свое оружие. И ситуация такая, что вылезать нельзя, а оставаться тем более нельзя. Действительно ужас! Вот этот ужас и пересилил. Когда мужики стали крепить мишени, мы, как горох, посыпались из этой щели. Когда мы удирали со всех ног, ты даже представить не можешь, каких только выражений мы ни услышали в след!

Тогда мне все казалось игрой. Но сейчас мне очень стыдно. Мужиков-то действительно очень жаль. Ведь вполне могло случиться непоправимое. Им-то (офицерам) это за что? Но и это нам сошло с рук. Чуть более взрослым подросткам не поздоровилось бы.

* * *

С киномехаником я тоже дружил. Но как звали этого солдатика, я уже не помню. Бывал и у него наверху. Там было две комнаты. Основная, где стояли два громадных проектора, и комната, где перематывали плёнку. Но смотреть кино из его окошечка неудобно. А позади экрана во время сеанса я первое время боялся ходить, так как думал, что меня видно в зрительном зале.

Элина Васильевна как-то организовала какую-то репетицию в верхнем зале. Там были заняты старшеклассники и солдатики. Очень возможно, что и ты была рядом. Нам, малышне, благосклонно позволили крутиться рядом. До сих пор вспоминаю глубокое впечатление, которое произвела на меня электрогитара. Это были первые аккорды: «Колёса диктуют вагонные…».