|
— 4 —
8.12.72
Сегодня уехал Марат Ахунов. Жалко. Неплохой парень. А Толик Балацкий — тот в ноябре ещё уехал. Вот это пацан был, просто прелесть!
Скучно без них в классе, скучно. Некому теперь на уроках падать со
стула, как когда-то Мишка Бражкин; никто на уроках теперь никакой реплики не бросит, как Женька
Позяйкин. Ни-че-го…
9.12.72
Только что пришла от Дулича. Слушали записи и ещё слушали
«интервью», которое Дулич «брал» у «популярного певца Геннадия Насонова». А потом решили записать
свои голоса. Я рассказала, как парня одного вызывают на истории и просят ответить про восстание
под предводительством Ивана Болотникова. Он, разумеется, отвечал невпопад, «плавал», а в конце его
спросили:
— Так кто же руководил восстанием?
— Ну как кто?.. Жанна д'Арк!
Как ни странно, но голос мой мне понравился, и Маринкин тоже.
Но почему-то я их путала, наши голоса. Записали снова Гешину песню, а Юрка, пока Геша тянул
какое-то слово, чуть попридержал плёнку (специально), и когда прослушивали, то получилось, что
Геша блеет, как козёл! Со смеху можно было умереть!
Завтра пойдем с Дуличем и Шкляровым в бассейн. Я не была там уже
несколько дней, ужас! Ну а если будут соревнования — или посмотрим, или пойдём гулять, или на
ярмарку.
Маринка завтра едет играть в Вюнсдорф. Вот везёт человеку — играет.
А мне врач запретил — нога… Вот и отвожу душу в бассейне. А что ещё делать?
10.12.72
В бассейн мы всё-таки пошли.
Я позвонила Дуличу, встретились
мы с ним на трамвайной остановке, но трамвай уже ушёл. Решили идти пешком, пока не подъедет
трамвай, доехать до Nationalplatz, а там пересесть на 4-й номер — и к Шклярову!
А время — 10.15, пока приедем к Витьке, будет уже 10.30, а бассейн
сегодня до 12-ти. Гадали, успеем или нет, спит Витька или уже готов. Хотели даже поспорить.
Витька спал, и конечно не слышал, как мы пришли. Мама разбудила
его, он встал. Мы с Дуличем протопали в комнату с ковром, сидим и нервничаем — уже 10.40! Тут
открывается дверь, заявляется Витька — одетый, причёсанный, но до ужаса сонный.
Едем в трамвае, гадаем:
— А вдруг нас в бассейн уже не пустят? — паникую я.
— Если встанем перед светофором, то могут и не пустить, — говорит
Юрка.
— А если соревнования? — спрашивает Шкляров. — Тогда что?
— А ничего: посидим, позавидуем!
— Вообще-то, если «надёжно» застрянем, то можно будет и сойти, — соображает Шкляров.
— А если будет 11.10, когда приедем, то нас уже не пустят, — говорю
я.
Перед светофором, к счастью, не застряли, всё обошлось благополучно,
в бассейн прибыли в 5 минут двенадцатого. Думали, что билетов нам уже не дадут. Нет, дали; ровно
в 12 — выходить!
Как мы были рады, Юрка даже чуть тётку одну с ног не сбил, так
спешил в раздевалку!
Народу было мало-мало, а к половине двенадцатого вообще было человек 10 на весь
бассейн, не то что в будни. У немцев так странно: в субботу и воскресенье хоть шаром покати в
бассейне, народу — раз, два, и обчёлся, а в будние дни — яблоку упасть негде, полно народу!
Так здорово искупались! Я уже не боюсь прыгать с метровой доски,
с 3-х метров ещё боюсь вниз головой. «Солдатиком» прыгала, а так — боюсь.
После бассейна решили пойти к Дуличу, послушать маг и переписать
песни у Макаренко. Витька до сих пор хотел спать, даже после бассейна!
У Юрки сперва посмотрели журналы, потом пришёл Макаренко, стали
переписывать песни, а потом Дулич приготовил кофе. Себе чёрный, а я и Витька стали пить со
сгущёнкой. Витька опять нахватал себе всего и опять орал, что ему мало.
| 
